Было время, когда мы ожидали, что конец агрессивного американского интервенционизма (вмешательство — обычно вооруженное — одного или нескольких государств во внутренние дела другого государства или во взаимоотношения этого государства с третьими государствами) откроет ворота для реформы наркополитики. Сейчас мы находимся на пороге нового многополярного мирового порядка, но оказалось, что не только дух реформы был выпущен из бутылки. (For the English original click here!)
Я помню, когда меня пригласили на встречу, организованную правительством США в Будапеште в 2004 году, всего через несколько месяцев после того, как я получил работу в Венгерском Союзе гражданских свобод, чтобы руководить программой по наркополитике. Тогда мир был другим. Спустя несколько лет после 11 сентября, в разгар войны с терроризмом и войны с наркотиками администрация Буша вела себя как мировой полицейский. Эти действия были вызваны высокомерной неоконсервативной идеологией и твердой убежденностью в том, что американская политика должна быть экспортирована в другие части мира, включая Венгрию. Встреча оказалась странным PR-мероприятием. На ней продвигали идеи нулевой толерантности, основанной на абстиненции – все в стиле американской политики в отношении наркотиков, которая тогда доминировала на мировой арене, включая комитеты и агентства ООН по наркотикам. Для меня это было потрясающим опытом.
Я пришел к убеждению, что самым серьезным препятствием на пути реформ наркополитики является господство США в политике в области наркотиков. В том числе три Конвенции ООН о контроле над наркотиками (1961, 71, 88), подкрепленные американской наркодипломатией. Что нам было нужно тогда – так это больше свободы для государств-членов ООН, чтобы они отказались от жесткого соблюдения этих конвенций и договоров, что позволило бы правительствам экспериментировать с новой политикой в области наркотиков и остановить репрессивную политику США в отношении других стран. Люди должны были взять контроль над наднациональными бюрократами и технократами, чтобы проводить свою собственную политику в отношении наркотиков, защищая национальный суверенитет от международного давления.
Прошло четырнадцать лет, и сейчас мне интересно, что изменилось больше: Америка или мир вокруг нее. Война с наркотиками, хотя и далеко не последняя, утратила свою привлекательность для американского народа. Все больше штатов США решают легализовать марихуану, что было невообразимо в 2004 году. США больше не являются мировым полицейским. Напротив, этот полицейский, похоже, погружается в изоляцию. Американская гегемония ослабевает, ее сильное лидерство в международных процессах, в том числе в ООН, ушло в прошлое. Многосторонность распадается, и международные договоры и механизмы теряют почву. Многочисленные новые силы бросают вызов старой системе, и мир становится многополярным, где все большее внимание уделяется национальному суверенитету. Стивен Хопгуд называет его нео-Вестфальским мировым порядком, а журнал «Экономист» пишет о появлении нового национализма.
Это хорошие или плохие новости для глобального движения за реформирование политики в области наркотиков? Трудно сказать.
Если вы посмотрите на огромные изменения, которые происходят в глобальном дискурсе ООН по наркотикам, тогда это хорошие новости: направления и язык дебатов быстро меняются к лучшему. На повестке дня стоят новые вопросы, нарушения прав человека находятся в центре внимания, снижение вреда больше не является табу, у гражданского общества есть сильный голос. Также есть хорошая новость в том, что война с наркотиками сворачивается в США, стране, которая в первую очередь вынудила мир принять этот подход. Опиатный кризис, как ни странно, можно рассматривать как возможность перестроить режим и выйти за рамки только легализации марихуаны – то есть в целом отойти от догмы нулевой толерантности и принять инновации.
Меняющаяся глобальная среда позволяет странам Глобального Юга, особенно в Латинской Америке, экспериментировать с новыми политическими подходами. Уругвай — первое национальное государство, которое легализует марихуану, новый президент Мексики готовится положить конец войне с наркотиками. В Испании процветают социальные клубы каннабиса, голландские города экспериментируют с легальным культивированием каннабиса. В целом, отдельные страны имеют больше свободы решать, как они хотят регулировать наркотики и отклоняться от духа и буквы трех Конвенций о наркотиках.
Но, с другой стороны, снижение многосторонности и рост национального суверенитета имеют свои недостатки. Если мы ожидали, что в пост-американском миропорядке произойдет конвергенция (схождение, сближение) политики в отношении наркотиков, переход к более гуманному и менее репрессивному подходу, то ошибались. Вместо этого мы видим растущий разрыв между различными видами наркополитики. В некоторых странах, как на супер скоростном топливе, активизировалась реформа наркополитики, в то время как в других странах политика в отношении наркотиков продвигается к беспрецедентному уровню репрессий с массовыми нарушениями прав человека. Эти страны используют защиту национального суверенитета, чтобы отвергать любые критические замечания об их отвратительных актах насилия, включая предупреждения со стороны агентств ООН по контролю за наркотиками.
Хотя их экономическая и военная мощь еще не может конкурировать с США, Россией и Китаем, у них есть амбиции взять на себя роль мирового полицейского. Они не могут блокировать реформу наркополитики в глобальном масштабе (по крайней мере, пока), но их влияние растет в Центральной и Юго-Восточной Азии и за ее пределами. ЕС, парализованный рядом кризисов, скорее всего, будет иметь меньше рычагов, чтобы уравновесить это влияние. Прогресс, достигнутый многими странами в области снижения вреда в предыдущие десятилетия, неустойчив. Там, где демократия, права человека и снижение вреда не могут иметь прочных корней и где услуги зависят от международной поддержки, опасность ПУТИНИЗАЦИИ реальна. Африка, континент с самым быстрорастущим молодым населением — и, следовательно, огромный рынок наркотиков — скорее всего, станет важным полем битвы среди разных моделей политики в отношении наркотиков в будущем.
Мы всегда приветствовали страны, критикующие и бросающие вызов агентствам ООН по наркотикам (или правительству США) и продвигающие реформы наркополитики. Мы говорили – оставьте эти страны в покое и позвольте им экспериментировать. Теперь мы смотрим с немым ужасом, когда президент Филиппин угрожает выйти из ООН после того, как его агентства призвали Манилу прекратить внесудебные убийства. Оставьте нас в покое и не вмешивайтесь в нашу внутреннюю политику в отношении наркотиков, говорит Дутерте.
Национальный суверенитет оказался обоюдоострым мечом. Если международные договоры, агентства и механизмы многостороннего сотрудничества теряют свою власть, как мы можем ожидать, что они будут эффективно вмешиваться, когда автократы убивают потребителей наркотиков на улицах своих городов? Как мы можем побуждать подобные правительства соблюдать цели устойчивого развития или другие важные обязательства?
Появляются новые автократы, которые бросают вызов либеральной демократии, многосторонности и всеобщим правам человека. Гражданское общество подвергается нападениям во многих странах, в том числе НПО, которые борются за реформу наркополитики. Ухудшение международной приверженности делу борьбы с ВИЧ/СПИДом подпитывает кризис финансирования снижения вреда. Международные доноры уходят, предоставление услуг прекращается, а ключевые сообщества остаются одни умирать. Трудно не видеть, что одни и те же ключевые сообщества стали жертвами войны с наркотиками, которые также опустошены неолиберальными «реформами» и экономическими мерами. Инновационные коммуникационные технологии, которые мы когда-то приветствовали как отличные инструменты для повышения прозрачности и подотчетности, теперь используются корпорациями и правительствами для создания шума, манипулирования людьми и борьбы с какой-либо критикой в свой адрес.
Все эти события показывают, насколько хрупкой является вся международная система законов, договоров и механизмов, которая была создана после Второй мировой войны, чтобы предотвратить в будущем повторение еще одной глобальной катастрофы. Это всегда зависело от военной и экономической мощи США, и поэтому она никогда не отражала реального глобального консенсуса и слишком часто использовалась как инструмент империализма (государственная политика, основанная на использовании военной силы для разных форм внешнеполитической экспансии).
В мире, который географически и социально неравномерен, где небольшое меньшинство мирового населения, живущего в основном в Западной Европе и Северной Америке, владеет огромным количеством богатства и ресурсов, где реальные решения часто принимаются за кулисами без участия затрагиваемых ими людей (вспомните и подумайте о греческом финансовом кризисе) — растущее недовольство и разочарование неизбежны. Это разочарование — это то, что подпитывает новый национализм, сочетая многосторонность и интервенционизм, гражданское общество и глобальные элиты, права человека и империализм.
Для меня извлеченный урок из всего этого состоит в том, что реальная и устойчивая реформа наркополитики неотделима от реформирования самой мировой глобальной системы – то есть снижения социального неравенства, восстановления контроля над властью и богатством, восстановления экономического перераспределения, прекращения безответственной эксплуатации природных ресурсов для получения прибыли и прозрачной, а также подотчетной работы правительств.
Наша работа — это не просто лоббирование в правительствах и в агентствах, цель которого — больший объем финансирования и лучшее законодательство. Это не просто написание отчетов для нескольких образованных людей, чтобы с их помощью изменить элитарный дискурс наркополитики. Нам нужно сделать больше – нам нужно рассказать общественности о том, как наркополитика используется богатыми и могущественными людьми и правительствами, чтобы подавлять и подчинять себе слабых и бедных. Мы должны создавать новые союзы, партнерские организации и развивать сотрудничество с другими движениями в области борьбы за социальную справедливость, чтобы совместно объединить наши усилия для защиты наиболее уязвимых сообществ во всем мире. Только вместе мы можем изменить эту несправедливую глобальную систему. Аминь.
Питер Шароши
Translated by Sasha Levin
